Метамодель- первая, единственная адекватная модель в НЛП,

Во время изучения работ Перлза и Сатир авторы НЛП заметили, что, с одной стороны, клиенты склонны искажать действительность, что и выражается в их лингвистических паттернах, а, с другой стороны, что великие терапевты были склонны задавать определенные виды вопросов, которые помогали прояснить то, что клиенты на самом деле чувствуют и имеют в виду.Таким образом, не без помощи Грегори Бейтсона, (человека выдвинувшего совершенно нерабочую теорию шизофрении), было сделано предположение о том, что у нас имеется глубинная структура языка, которая выражается в визуальных, аудиальных и кинестетических репрезентациях или представлениях и которая олицетворяет то, что мы имеем в виду, и есть поверхностная структура языка, с помощью которой мы общаемся.

По мере того, как человек переводит сообщения из глубинной структуры в поверхностную, чтобы описать что-либо самому себе или другим людям, он встречается с тремя искажениями информации: удалением части информации, искажением и сверхобобщением. Все эти искажения связаны как с нашей невозможностью передать всю полноту реальной ситуации и ограничениями мозга в обработке информации, так и с нашим опытом, который заставляет нас подгонять данную информацию под предыдущий опыт.

В целом эта теория была бы гениальной, если бы она была новой, но, как и в большинстве случаев, НЛП не создало здесь ничего нового, а лишь воспользовалось уже существующими когнитивными теориями. Это заимствование банальных вещей из общей психологии является основной стезей НЛП на протяжении всего его существования. При этом в НЛП никто не смущается того, что ряд теорий, на которые оно опирается уже давно устарели.

В общем и целом, основатели НЛП заметили, что описанные выше искажения напрямую выражаются в речи клиента в следующих лингвистических формах.

Неконкретные существительные и местоимения, когда человек, например, заявляет, что «мир его не любит» или «психологи считают…» и совершенно непонятно о ком он говорит. Задача терапевта состоит в конкретизации объекта («Кто конкретно так считает?»).

Неконкретные глаголы, когда человек использует глаголы, не имеющие под собой объективного описания, такие как «любить», «уважать», «ценить». Такое искажение является одним из основных в семейной терапии, поскольку большинство жен возмущаются, что их муж их больше не любит, в результате чего этот самый муж просто угрюмо сидит в углу и не знает, что ответить. Задача терапевта здесь – это раскрыть конкретную последовательность действий («Как ты понимаешь, что тебя любят?»).

Номинализации – это отглагольные существительные, когда то или иное действие свертывается в объект, например, вместо «любить», мы говорим «любовь». Проблема здесь примерно та же самая, что и в предыдущем пункте: совершенно непонятно, какие конкретно действия подразумевает человек под такими терминами. Задача: раскрыть конкретную последовательность действий («Что нужно сделать, чтобы ты почувствовала, что тебя любят?»).

Опущение. Опущение предполагает удаление части речи, например, клиент говорит «меня не любят», упуская из виду, кто же конкретно его не любит. Задача: восстановить удаленный объект.

Кванторы всеобщности – это обобщения в речи клиента в виде фраз «всегда», «никогда», «постоянно». Задача терапевта: найти исключения из общих случаев («Есть ли ситуации, когда этого не происходит?»).

Модальные операторы – это фразы, которые обуславливают долженствования или необходимость, например: «Я должен вести себя определенным образом». Задача терапевта: найти исключения из правила и декатастрофизировать, например: «А что будет если этого не произойдет?».

Сравнение с умолчанием – это сравнение с кем- или с чем-либо без указания эталона, например: «Он лучше», «Она веселее». Здесь задача: восстановить опущенный объект и, конечно, можно конкретизировать сам критерий сравнения («Лучше в чем конкретно?»).

Причинно-следственная связь предполагает, что клиент связывает два несвязанных события, например: «Если я выскажу ей своё мнение, она меня бросит». Задача: узнать, как первая часть высказывания обуславливает вторую («Как высказывание твоего мнения заставит ее тебя бросить?»).

Комплексный эквивалент предполагает приравнивание двух событий, например: «То, что я завалил экзамен означает, что я неудачник». Задача та же: разрушить связь («Как то, что ты завалил экзамен говорит о том, что ты неудачник»).

Чтение мыслей – это безосновательные заявления о мыслях других людей, например: «Я знаю, она замышляет, что-то против меня». Здесь задача: восстановить источник данных знаний («Как ты об этом узнал?»).

Работа в рамках метамодели предполагает, что мы замечаем подобные искажения в речи клиента и задаём уточняющие вопросы, которые призваны конкретизировать ситуацию, типа: «Что?», «Где?», «Как ты это понимаешь?», «Как первое связано со вторым?» и т.д., но не «Почему?». Например, семейный терапевт может выяснить у женщины, по каким конкретно действиям она понимает, что ее любят и прописать эти самые действия ее мужу, чтобы она, наконец, успокоилась.

Вариаций метамодели существует достаточно большое количество. При этом предполагается, что метамодель является грамотной моделью действия гештальт-терапевтов с их техникой дифференциации и семейных терапевтов с их циркулярным интервью, но, как можно догадаться, это совершенно не так.

Метамодель – действительно неплохой инструмент для конкретизации запросов, но работу гештальт-терапевта или семейного терапевта она не отражает ни в коей мере, освещая лишь небольшую часть из тех вопросов, которые задают данные специалисты.

Также надо понимать, что в основе метамодели лежит предположение, что клиент будет прямо отвечать на ваши вопросы, но в большинстве своём, если клиент склонен к искажению данных, на ваш вопрос об одной абстракции он будет отвечать другой абстракцией.

Метамодель в некотором роде отражает когнитивные искажения из когнитивной терапии и позволяет с ними работать. И в этом смысле я, действительно, считаю, что метамодель – инструмент намного лучший чем предлагается в КПТ, потому что ни один КПТ-специалист не сможет вам адекватно объяснить, как вести сократический диалог и какие вопросы задавать, а тут все описано конкретно и четко. Так что неудивительно, что данная модель стала достаточно популярной, а так как времена создания этой модели были временами Нью-Эйджа, т.е. расцвета всех современных и наиболее эффективных направлений психотерапии, Бендлер и Гриндер решили, что не стоит ограничиваться гештальтом и семейной терапии, а необходимо понять, что же общего лежит в основе деятельности великих психологов, и, конечно, одним из главных их сторонников стал Милтон Эриксон.